Немецкий философ Фридрих Шлейермахер установил следующую классификацию наказаний, практикуемых как в школе, так и в семье:
1) телесные наказания, причиняющие ребенку физические страдания;
2) наказания, связанные с обременением ребенка излишней работой и временным отнятием свободы;
3) наказания, затрагивающие честь и достоинство.
До революции наиболее распространенными были телесные наказания: розги, удары хлыстом, палкой, кнутом, линейкой, карандашом — как по голове, так и по рукам, по спине и другим частям тела, педагоги драли детей за уши, за волосы, лишали завтрака или обеда, прогулок, игр с товарищами и т.д. Телесные наказания зачастую были первым и последним словом педагогической мудрости. Избив ученика, горе-воспитатели заставляли его еще и принять веселый вид, поскольку для рекламы заведения важно, чтобы у его воспитанников были довольные лица. Часто воспитанник, доведенный до отчаяния постоянными истязаниями, убегал. За это его подвергали порке в присутствии всей школы.
В дореволюционных школах практиковались и другие виды наказания, унижавших человеческое достоинство. Например, описан случай, когда на спину ученика прикрепили доску с надписью «Берегитесь, он кусается» за то, что мальчик, пытаясь защититься от жестоких побоев отчима, укусил его за руку. Подобные позорные надписи для детей с чуткой душой оказываются больнее самых жестоких телесных наказаний и являются поэтому одной из самых возмутительных мер воздействия на детей! Практиковалось также запирание малыша в темную комнату в совокупности с системой различных устрашений — в частности, устрашающими нравоучениями типа «строптивый мальчик был растерзан львом или медведем».
Как мера взыскания за проступки учащихся применялось их увольнение из учебного заведения, однако в большинстве случаев такая мера не соответствовала степени виновности ребенка и вместо нравственного исправления виновных раздражала их, ожесточала и зачастую доводила до неисправимой испорченности. Детей долгое время заставляли делать все, что они не любят, и не делать того, что они любят.
Такого рода наказания, применяемые даже в благоразумных границах, никогда не проходят бесследно для жизни и здоровья детей и нисколько не содействуют искоренению дурных и порочных свойств их характера. Физические страдания всегда и при всех условиях лишь 'порождают новые и укрепляют старые пороки и дурные склонности детей!
Произвольная и необузданная расправа за детские проступки, как бы ни была она легка и удобна для педагога, влечет за собой гибельные результаты. Одно обидное слово, безосновательно сказанное, может навсегда подорвать в глазах воспитанника авторитет воспитателя. И в этом часто заключается причина несчастий отцов и матерей, которые, испробовав на детях все виды наказаний, от легких до самых жестоких, вынуждены бывают сознаться, что они совсем утратили свои власть и влияние. Воспитатели должны твердо помнить одно великое правило: ЛУЧШЕ ОПРАВДАТЬ ДЕСЯТЬ ВИНОВНЫХ, ЧЕМ ОБВИНИТЬ ОДНОГО НЕВИННОГО!
Последствия несправедливых приговоров за школьные проступки незначительны только на первый взгляд. Дело не в том, что ученик просидит в классе сверх срока какой-нибудь лишний час — это наказание само по себе совершенно ничтожно. Но если присуждено несправедливо, да еще не один раз, то плоды его будут горьки. Ученик озлобляется, привыкает к произволу и ополчается против него всеми доступными ему средствами — хитростью, коварством, притворством и обманом. Он утрачивает уважение к закону, олицетворяемому в его глазах беззаконными действиями наставника. А раз это случилось, никакие взыскания уже не заменят его понятий. Поэтому наставник должен прибегать к наказаниям с крайней осторожностью. Вина школьника должна стать очевидной не только наставнику, но и провинившемуся, и всем его товарищам. Мало того, нужно постараться, чтобы товарищи чистосердечно осудили совершенный проступок, чтобы провинившийся раскаялся, чтобы все они вместе признали налагаемое наказание законным и заслуженным.
Известный педагог К. В. Ельницкий заметил, что «если ребенок чувствует на себе гнет окружающих лиц, если он всегда находится под страхом встретить наказание или укор, если он ни в ком из окружающих не видит ни ласки, ни привета — он замыкается от всех. Родители, наказывая детей, очевидно, не исправляют их порочности, а насаждают в их душах тяжелые и даже более порочные чувства: ложь, обман, клевету, скрытность и т.д.». <sup>;</sup>
Всякое наказание, сопровождаемое причинением организму боли, вызывает не только физическое страдание, но и чувство страха. Это, главным образом, и понуждает детей подчинять свою волю и свои желания требованиям и указаниям родителей и воспитателей. Но при этом создаются условия для возникновения у детей разного рода психических заболеваний. Страх перед наказанием влияет и на формирование характера. А со временем и страх исчезает — ученики привыкают к наказанию, и оно не производит на них ровно никакого действия. Между тем, в сердцах их растет неприязнь к суровому наставнику до такой степени, что они начинают ему мстить. То, что раньше делалось ими невольно и необдуманно, проделывается умышленно, да притом с добавлениями, измышленными коварством и злой хитростью.
Поэтому воспитатель должен тщательно взвешивать свои требования и разумно соразмерять их с возрастом и развитием ребенка. Требования должны быть умеренными, допускающими исключения, но лишь строго мотивированные. Подвергая строгому, но справедливому наказанию нарушителей, педагог увидел бы понимание и смирение, с которыми переносится наказание заслуженное; он увидел бы затем желание и старание провинившегося исправиться. Талант педагога измеряется и его умением обходиться в своей работе без наказаний!
К 1913 году в большинстве образованных русских семей наказания детей почти совсем вышли из употребления, а если и применялись, то в весьма смягченной форме. Дочь известного ученого, педагога, профессора А. И. Кирпичникова Наталья Оеттли рассказывает, что в числе педагогических приемов ее отца наказаний почти не было. Самое сильное из них, которым дети пугали друг друга, но которое ни разу не было применено, звучало как «папа не будет с тобой говорить». За ссоры детей друг с другом применялось традиционные для интеллигентных семей приемы: «Не разговаривайте друг с другом» либо «Разойдитесь по разным комнатам». Еще большим наказанием для провинившегося в опоздании было волнение отца, поскольку он сам был аккуратен в малейших своих привычках и не допускал мысли, что можно опоздать из-за пустяка. А значит, случилось несчастье — раздавили, переехали и т.д. Кроме того, отец наказывал детей за недостаточное уважение к труду других. Например, когда сестре Наташи было лет 11, она часто привередничала за столом и отказывалась от разных блюд (клюквенного киселя, тушеной говядины и т.п.), что очень сердило заказывавшую обед экономку. Тогда отец поручил дочери в течение нескольких месяцев заказывать обед. Помучившись над придумыванием какого-нибудь нового блюда, девочка с ожесточением объявляла: «На второе — тушеная говядина!»
Страшная ошибка прошлого в воспитании детей заключалась в том, что все законы, которым должен был повиноваться ребенок, не направляли его деятельности, а обуздывали ее. Закон ставил всегда одни барьеры для деятельности, а не указывал разумного исхода для энергии. Такое «запретительное» воспитание создает вместо энергичных работников людей апатичных, работающих лишь из-под палки, неспособных к самостоятельной творческой деятельности.
Одно из самых важных средств для правильного развития ребенка — собственный пример. Намного сильнее действует поучение не словом, а делом. Слова часто отскакивают от детей, а действие невольно заражает, вызывает инстинкт подражания.
Современная педагогика рассматривает детей как полноценных и ответственных в будущем членов демократического общества и стремится воспитывать их в соответствии с этим представлением. Чему, однако, и по сей день мешает широкое распространение репрессивного стиля воспитания в семьях и воспитательных учреждениях. Казалось бы, что и педагогам, и родителям сегодня очевидны отрицательные последствия наказаний в воспитании. И всем уже понятно, что процесс воспитания — это не переделывание, не исправление человека, а поддержка тех лучших качеств, которые в нем есть. Но, оказывается, с наказаниями у нас все обстоит не так однозначно. Насилие над ребенком создает иллюзию, что проблема решена, но на самом деле это не помогает ребенку осознать то, чего от него требуют. Наказание — это всегда конфликт, причем конфликт неразрешенный, неоконченный. Оптимально, когда человек, думая о будущем, представляет, как он все хорошо сделает и какой будет замечательный результат. А тот, кого воспитывали наказаниями, вместо этого рисует другую картину: как все будет плохо. То есть он уже не сам контролирует свои действия, а, словно зомби, выполняет негативную программу, которую когда-то запустили его родители и учителя.
Конечно, существуют и так называемые «справедливые наказания» — за то, что не выучил урок и получил «двойку»; за то, что вернулся позднее указанного времени или не сделал что-то по дому. Все это случаи установления границ, жизненно важных и нужных ребенку. Для нормального развития необходимы ограничения, определяющие порядок взаимоотношений между людьми. Увы, случается, что даже хорошие в принципе люди бывают изобретательны на наказания-унижения. Одна мама, наказывая непослушного сына, пользовалась зонтиком: раскрывала автоматический зонт под носом у малыша, тот пугался и делался покорным и на все согласным. Впрочем, когда возникает необходимость наказать ребенка, большинство взрослых используют шлепки, подзатыльники, ремень. А ведь если у родителей доверительные отношения с ребенком, нет меры воздействия эффективнее, чем временный отказ от общения с сыном или дочкой, временное лишение доверия. Но такое наказание дает результат только при соблюдении некоторых условий: ребенок должен дорожить хорошим к нему отношением родителей, а само наказание не должно применяться слишком часто.
Прискорбно, что сами дети уже принимают наказания как правило этой жизни: я не слушаюсь - меня наказывают, мол, так было и так будет. «Детей нужно ругать и наказывать, чтобы они были умными и послушными», — написала в сочинении второклассница. «Когда я буду Папой, поставлю своего сына в угол. И чтобы он там стоял два часа. А гулять он не будет 4 дня. А давать ему конфеты я даже не собираюсь», — пишет мальчик того же возраста.
Но давайте будем помнить: воспитание наказанием - это несчастное воспитание, это постоянно тлеющая борьба, это тайная гражданская война в семье. Когда детский проступок наталкивается на несоизмеримо строгое наказание, душа ребенка еще больше ожесточается и изо всех сил старается себя защитить, пусть даже ценой лжи, притворства и наушничества. Давайте будем воспитывать детей любовью, а не ремнем!
СВЕТЛАНА МАРУГО, библиограф научно-педагогической библиотеки национального института образования // Минская школа. – 2006. - №2. – С.4-6.
